Анкорил

Раса: альтмер

Дата рождения, возраст, знак: 13-е число месяца Второго зерна 4Э27, 178 лет, Тень

Вероисповедание: изучал альтмерские верования и в целом придерживается их, но из-за занятий некромантией его понимание религии извращено настолько, что всякий истинно верующий сочтет его еретиком

Род деятельности: алхимик отделения Коллегии Шепчущих в Эверморе

Внешность.
Высокий (198см) мужчина, однако, ходит несколько сутулясь, отчего кажется ниже. Телосложение поджарое, жилистое, точно у гончей. Длинные ноги, длинные руки. Кожа бледная, как у мертвеца, черты лица резкие и грубоватые, под запавшими янтарными глазами пролегли глубокие тени как следствие частых бессонных ночей. Светлые волосы достигают лопаток, за прической Анкорил привык следить и не допускает, чтобы волосы небрежно торчали в разные стороны. Худые пальцы вечно покрыты пятнами от чернил и едких кислот. К вязкому голосу липнут мухи, альтмер говорит невесомо и якобы бережно, что создает иллюзию безопасности, ведь тембр его может оказаться не приспособлением для ловли насекомых, а обычной сладостью – липовым медом или земляничным вареньем. Но как ни крути – лапки все равно пристают.
Одевается просто и неброско. В повседневной жизни обходится темной робой, перепоясанной кожаным поясом, и высокими удобными сапогами.

Биография.
Правда ли, что наша судьба предопределена еще до рождения? Или мы сами вправе решать, кем станем?
У Анкорила не было ни единого шанса стать героем.
Во всяком случае, не в этой реальности.
В конце концов, выгляните в окно.
Обстоятельства своего появления Анкорил не любит вспоминать, да и вспоминать там особенно нечего. Сын альтмерской служанки, родился в Эверморе, Хай Рок в доме богатых господ – мер в подчинении у людей. Справедливости ради, стоит отдать должное чете Лоран – они не выставили прочь нерадивую девушку, которая внезапно пропала на несколько месяцев, а вернулась на сносях и с таким измотанным и безумным видом, словно за ней гнались сами даэдра.
Мальчик рождается с пуповиной, обвитой вокруг шеи, багровый от удушья, и госпожа Лоран вздыхает от облегчения. Как возможно и его мать. Но, похоже, что тех едва теплящихся крох жизни в нем достаточно, чтобы плюнуть в лицо смерти и опытные действия повитухи имеют результат. Крик Анкорила звучит с отчаянием загнанного в ловушку зверя.
Первый год его жизни проходит в болезнях – Анкорил страдает кишечными коликами, не может удержать грудного молока, покрывается красными пятнами, кашляет, задыхается от мокроты и рвоты, горит в лихорадке и плачет, плачет, плачет… Никто не верит, что он проживет и три лета, но прогнозы и тут оказываются ошибочны.
Анкорилу два года, он бледен как тающий весенний снег. Существо, нарисованное углем на чистом листе, с двумя полыхающими огоньками вместо глаз. Даже самая глупая наседка не проквохчет: «Ах, какой славный карапуз». Он существует так беззвучно, словно все-таки умер: ни хныканья, ни нытья, ни воодушевленного лепета. Прислуга тайком крестится и отворачивает в сторону взгляды.
Анкорилу четыре. Никто не учит его контролировать магику, сыну служанки не пристало быть ученым, и он приходит к этому сам, интуитивно и постепенно. Пару раз у него даже получается осознанно сотворить некое подобие иллюзии, потехи ради. За оба эти раза его наказывают, но Анкорил не плачет. Тот опыт немного разнообразил его бесцветные стылые дни, и он начал играть постоянно. Каждый его новый эксперимент проходит все удачнее, и ему хочется, чтобы его за это похвалили, поэтому он кладет руку на голову и гладит себя по блеклым волосам:
- Ты красивый.
Потом он вспоминает, что в понятие красоты люди закладывают совсем другое: мимолетное, проходящее, субъективное и телесное.
Дурачье.
Впрочем, некоторые дураки оказываются удивительно умны каким-то нутряным, подспудным умом сжимающихся потрохов и дрожащих поджилок, костным умом, знающим больше головного мозга, древним, разделенным среди представителей рас умом, что выварился в их крови эволюцией, научившей травоядных животных не вступать в схватку, если они недостаточно сильны, а бегать от хищников.
Глупая матушка обходит его стороной, избегая общества своего маленького выродка. Как мудро.
Анкорилу шесть лет, и садовник застает его у кустов с ножом, которым он ковыряется во внутренностях птички с бирюзовым оперением и изящным клювом. Рыжая грудка распотрошена и выдает все свои секреты, большие и малые.
- Я пытаюсь разобраться, как устроены ее внутренности, - объясняет он. - Как иначе понять, где в ее теле живет то, что позволяет птицам летать?
Он уверяет, что нашел ее в саду со сломанной шеей, уже мертвую, и это может быть правдой, а может и не быть.
Анкорилу девять лет и его ужасно расстраивает собственная безграмотность. Как постичь этот мир во всем его разнообразии, если ты даже не умеешь читать? Мальчик идет к господину Лоран и улыбается с недетской, придворной льстивостью:
- Милорд, я бы мог сам забирать ваши заказы у алхимика. Посыльный по правде проводит слишком много времени, отираясь возле кухарки…
Щепотка наглости, чуток напускного сокрушения. Что ж, это было легко.
Старику алхимику приходится по нраву любознательный вежливый мальчуган, в свободное время он учит его грамоте и азам алхимии. Превращение одного вещества в другое очаровывает Анкорила, это так красиво, что он проваливается в воздушную яму в своей груди с ощущением свободного полета, он так долго ждал свободного полета… Переспрашивая учителя и поспешно выводя неровные строчки, он выглядит обычным ребенком, а не древним рассудительным стариком, по ошибке запертом в детском теле. «Как будто я – нормальный, поэтому даже не подозреваю о том, что нормален, но если ты задумываешься о собственной нормальности, то уже ненормален», - думает он.
Только никакой «нормы» нет, очередная человеческая выдумка.
Но иногда можно и притвориться, если проводишь время с человеком, который ближе тебе, чем другие, и верит в норму. Чтобы не огорчать его.
И все же от своей сути не сбежать, как ни старайся.
Анкорилу тринадцать, он весь вычерчен ломаными линиями. Полшага от нездоровой худобы.
Когда разъяренная госпожа Лоран вопрошает, имеет ли он какое-либо отношение к нападению стаи бродячих собак на ее сына, мальчик даже не думает отпираться. Хлопая глазами, Анкорил говорит, что просто хотел помочь юному господину, которого травили за жир и который был слишком ленив, чтобы стрясать оный в утренних пробежках.
- Я хотел дать ему стимул.
Юному господину собаки отгрызли руку.
И сожрали его лицо.
И два пальца на другой руке.
И еще кусок сального бочка.
Юному господину сильно повезло: подмога подоспела еще до того, как он стал ужином для собак.
У госпожи Лоран дрожат руки. По-рыбьему раззявлен рот. Испарина на лбу и висках.
Так красиво…
Бретонка сглатывает. Скрежещет:
- Ты болен. Стоило придушить тебя еще в колыбели.
Чувство собственного превосходства переполняет Анкорила. Он свободнее, чем она. Чем все они.
Его запирают в подвале, наутро за ним должны прийти. Стражники ли, лекари из дома умалишенных – он не знает и ему все равно. Люди движутся серыми силуэтами на грани его восприятия. Слушать истошный визг того поросенка было занятно и он поглощен своими ощущениями. Что-то новое всегда интересно.
Этой ночью поместье горит. В возникшей суматохе никто не замечает, как мальчика уводят несколько фигур в темном, а сам он и не думает вырываться, каким-то подспудным чувством понимая, что его не обидят. Только не эти люди.
По слухам его даже какое-то время ищут, добавив к нападению на сына четы Лоран обвинение в поджоге, но безуспешно. Самого Анкорила не беспокоит ни содеянное, ни расплата, которую он мог понести – впервые его жизнь действительно наполняется смыслом, он обретает отца, семью и дом. Конечно, у него много вопросов и не все ответы его успокаивают. Но многое встает на свои места. Отец рассказывает, что не всегда жил в Хай Роке, что он родился на Островах в весьма знатной семье и был изгнан за инакомыслие. Высшее общество не терпит ничего, что отличает тебя от остальных. Особенно увлечение некромантией.
У Анкорила теперь есть все, о чем только можно мечтать охочему до знаний – книги, оборудование, учителя. Обучающие его некроманты не устают расточать похвалы. Анкорилу шестнадцать и он препарирует в подземелье трупы.
Отец говорит: это нужно, чтобы знать устройство тела.
Анкорил говорит: кто-то должен, наконец, выяснить, где в людях и мерах селится смерть.
Анатомия увлекает его столь же глубоко, сколько алхимия, направь он энергию в более мирное русло – стал бы великолепным лекарем. Но созидание его мало интересует.
Они много беседуют с отцом. Магические формулы. Логические инверсии. Гипотезы, опровержения, теории… Они перебрасываются умозаключениями, как стеклянными шариками.
В один из таких дней Анкорил хочет начать с чего-то умиротворяющего и нейтрального, но заканчивает издевательской ухмылкой, поскольку в их дефективной семье принято втыкать друг в друга острые предметы и с интересом наблюдать, когда начнет кровоточить:
- Ты ведь опаивал мать какими-то токсинами, пока она не сбежала. Стоило ради такого спать с безродной девкой? - отец молчит и альтмер продолжает. - Знаешь, я тоже думаю, что не стоило.
Кто большее чудовище – некромант, поставивший эксперимент на собственном ребенке или то, что в итоге родилось?
Идут годы, Анкорил много путешествует – родной Хай Рок, Сиродил, Скайрим, Морровинд, хватается за любые крупинки знаний, встречающиеся ему на пути. Все, что угодно, лишь бы не умереть со скуки. Иногда ему хочется быть кем-то, для кого «умереть со скуки» – это метафора.
Он наблюдает последствия Великой войны. Земля безобразна. Истерзана и вывернута наизнанку, перекопана повсюду, и мужчина думает: как рытвины после ведьминой сыпи на лице.
Люди вокруг суетятся точно муравьи. Перепачканные с ног до головы. Грязь в них въелась, они давно уже в ней едят, спят, живут. Грязь раскисает и высыхает, раскисает и высыхает, люди с нею сроднились, если это – война, то она какая-то грязная. И все тонет, тонет в этой войне, как в болоте, не один только Сиродил, не один только Сиродил. Целый мир потонул…
Последние исследования уводят его далеко в пустыни Эльсвейра, а когда он возвращается домой, узнает, что отец умирает. Конечно Анкорил и раньше знал об отчаянном желании отца победить собственную смерть, но не думал, что тот всерьез решится осуществить задуманное. Что-то в ритуале прошло не так, сложный процесс трансформации в лича обернулся катастрофой.
В потрепанных томах были описаны подобные случаи, каждый закончился мучительной смертью, известного лекарства не существовало. Все это не отменяло необходимости действовать.
Решение приходит быстро. Найти исцеление своими силами будет непросто, но что если он использует возможности Коллегии Шепчущих? Занять должность алхимика в местном представительстве оказалось легко, особенно при наличии подделанных рекомендаций.
- Я исцелю тебя, мы воссядем с тобою рядом в креслах Совета магов, - говорит он с дутым энтузиазмом, сидя у постели отца, - и будем вместе управлять Коллегией. О, нам будет, чем заняться, не заскучаешь! Мы надругаемся над жизнями этих пустых жалких созданий. Я сам напишу парочку каких-нибудь отвратительных пасквилей, у меня есть новые рифмы и новые ритмы. А самое главное – у меня масса новых идей! Я принесу столько обновления в этот мир, что небеса содрогнутся.
На его лице перекроены тени.
- Темнота это боль, - умирающий альтмер говорит еле слышно, так что Анкорилу приходится нагнуться ближе. - Мой несчастный злой мальчик. Тебе не убежать от себя самого, как не смог убежать от себя я.
- Да. Слишком поздно что-то менять.
И всегда было поздно.
В конце концов, выгляните в окно.

Характер.
Анкорил не знает меры амбициям. Ему всегда мало. Он бесконечно гонит себя вперед, все дальше и дальше, больше и больше. Добиваясь очередной своей цели, сразу же сдвигает и без того недосягаемую финишную черту куда-то за горизонт. Он и сам это понимает. Так же ясно, как небосвод Хай Рока, чувствует, что участвует в гонке с собственными возможностями. И если вдруг достигает предела, выход только один – расширить эти возможности. Стать сильнее. Добиться большего.
Крайне педантичен к расположению вещей на рабочем месте, упаси боги сдвинуть хоть одну пробирку. И вообще стоять рядом. Нет, смотреть тоже нельзя, вон из лаборатории!
Эгоистичен и надменен – такая уж гордость, расовая и личная. Привык считать, что цель оправдывает средства. Не станет корить себя, если придется обречь кого-то на страдания. Несмотря на это все же способен на добрые поступки, но совершает их не слишком охотно, особенно, если не видит в том выгоды. Критично относится к законам и правилам, однако держит маску законопослушного гражданина — для того, чтобы таким образом добиваться своих целей. Не очень знаком с понятиями эмпатии, любви и патриотизма и это злит его все сильней с каждым днем, хоть он никогда в том и не признается. Альтмер чувствует, что что-то пропускает, не может нащупать логическую цепочку, ведь на самом деле это не логика, а чуждый ему эмоциональный контекст.

Навыки.
Физические: знает, с какой стороны держать меч, и хотя основной упор в обучении делался на развитие магических способностей – при крайней необходимости может постоять за себя и при помощи клинка.
Магические: углубленно и расширенно изучал заклинания школ Иллюзии и Колдовства, кое-что смыслит в Разрушении, освоив стихию льда на уровне достаточном для защиты, также знаком с Восстановлением – остановить, не требующее серьезной магии или наложения швов, кровотечение сумеет, как и вылечить небольшой ожог.
Помимо того имеет глубокие познания в области анатомии и алхимии, хорошо разбирается в теоретических основах магии. Как следствие многолетних путешествий смыслит в картах, неплохо ориентируется на местности и не боится трудностей походной жизни.
Достаточно образован и сведущ в этикете, чтобы вести беседу со знатными людьми. Разбирается в истории. Свободно говорит, пишет и читает на тамриэлике, альтмерисе и бретике. Как и любой связавший свою жизнь с изучением магических искусств знаком с даэдрическим алфавитом. Также хоть и с заметным акцентом обладает некоторым словарным запасом из разговорного данмериса, чтобы быть понятым, оказавшись в Морровинде.
Немного понимает принципы работы запирающих механизмов и сможет вскрыть простой замок.

Имущество.
Ввиду склонности к аскетизму, за долгие годы жизни так и не обзавелся ни собственным домом, ни лошадью. Самое дорогостоящее из его скудного набора личных вещей – алхимическое оборудование и собрание редких томов по анатомии, некромантии и алхимии. На отсутствие денег впрочем пожаловаться не может, сваренные им яды неизменно находят своего покупателя, готового отстегнуть назначенную сумму.

Как с вами связаться?
Контакты есть у администрации.

Пробный пост.