-Здравствуйте, - нашлась первой Шазра.

- Здоровей видали, - откликнулась Таэдиль, по-прежнему улыбаясь, потому как в случае данмера и редгардки сказанное было не хамством, а простой констатацией факта. Шазра, тем не менее, повернула голову так, чтобы видел лишь Телас, и скорчила гримаску, явно пародируя босмерку. Подогретая настойкой алхимика кровь вновь дарила чувство живительной уверенности в себе.

- Ты кто?

- А?..

Шазра обернулась. Таэдиль закончила мешать свой напиток и дернула пальцем, стряхивая капли с ложки. Ложка опустилась на блюдечко, а дымящуюся кружку волшебница взяла уже руками.

- Я спросила, кто ты такая.

Таэдиль смотрела совиным взглядом и не моргнула, даже когда делала глоток.

- А-а, чего пристала-то, ведьма, - вклинился в беседу алхимик. - Свои все, раз я привез.

- Это с каких пор твое имя, Аграстир из Апвейла, стало гарантией честности?

- С таких, как Муховистом звать стался, - алхимик поморщился словно от зубной боли и с независимым видом отошёл к горящему очагу. Тотчас подъехал колченогий табурет, на который Муховист выругался, но уселся, спиной ко всем, и принялся потирать замерзшие руки друг о друга.

В возникшей паузе Шазра поняла, что обращённый к ней вопрос никуда не делся и висит в воздухе.

- Я Шазра. Танцовщица, - неуверенно сказала редгардка, - в цирке "Огни Сентинеля". Может, ты, госпожа, слыхала.

- Может. Где твой цирк? На мой двор въехала лишь телега этого вон. Я ее по треску за милю различу.

- Я не... Я не знаю, где цирк.

- И ты его ищешь?

- Н-нет. Не совсем...

- Ну значит на мой вопрос ты не ответила. Я спросила, кто ты, а не кем ты была.

Шазра открыла рот, закрыла и как-то сжалась, понурив плечи, по которым были разбросаны мокрые пряди волос. Но пытать девушку Таэдиль явно была не намерена, поэтому обратила взор своих странных глаз на стоящего рядом с ней данмера.

- Ну а ты кто?

-Э-э-э-э…

-Так, ладно, - Муховист, видно, переживая, что и до него очередь скоро дойдет, торопливо поднялся с табуретки и стянул с гвоздя у двери дырявый плащ Таэдиль. - Лошадьми займусь. Сено-то есть в твоем сарае?

-Имеется, - Таэдиль одарила имперца своей несравненной улыбкой и снова перевела взгляд на Теласа, едва дверь за алхимиком закрылась. Данель, которому с благословения Азуры было дано время на обдумывание ответа, выпалил:

-Данель Телас. Вор, - тут, похоже, скрывать и выдумывать было без толку.

-Во-о-ор? И что было последним из украденного тобой?

-Э… Лошади?

-Где же теперь те лошади?

-Я их продал, - Телас моргнул.

-Чтобы теперь ехать в трещащей телеге Аграстира? - босмерка хрипло рассмеялась. Похоже, оба гостя ее знатно забавляли. - Ох, ну ладно, довольно стоять столбами. Устали с дороги? О-о-о, не отвечайте, я знаю, что устали. С вашим возницей иначе никак. Садитесь… куда-нибудь, - Таэдиль пространно махнула рукой и снова утонула носом в кружке.

Телас переглянулся с Шазрой и едва заметно пожал плечами. Босмерка располагала к себе своим пренебрежительным отношением к Муховисту.

Местом для сидения в скором времени обоими путниками была избрана лавка, заваленная горой какого-то тряпья. Тряпье Таэдиль скинула легким движением руки прямо на пол, снова пользуясь телекинезом. Тогда же в дом вернулся Муховист в мокром плаще, который вернул обратно на гвоздь.

-Сидят, словно воробьи на жердочке, - Таэдиль скорчила мину, явно обозначающую умиление либо отвращение. Муховист глянул на “воробьев”, как водится, угрюмо и промолчал, возвращаясь к своей табуретке. - Как отогреетесь, снимайте свои кафтаны… И чего вы так нарядились? Дождь, конечно, неслабый, но ведь здесь вам и не…, - сердце Теласа, кажется, пропустило один удар, - Скайрим.

Муховист, очевидно потешаясь, обернулся, чтобы посмотреть на побледневшее лицо данмера, подумавшего, что сейчас услышит что-то вроде “здесь вам не Брума” или “здесь вам не север”.

-Д-да, еще не Скайрим, - торопливо выпалил Данель. - Но уже довольно холодно.

-Их колотит не от холода, - буркнул Муховист.

-О, - совершенно проигнорировав имперца, босмерка вдруг подалась вперед, в сторону данмера и редгардки. - А хотите, я вам погадаю, воробушки?

- Ой, хотим, - оживилась Шазра, как обычно легко переходя от одного настроения к другому. Отчаянно выражавшая грусть поза разом сменилась, девушка заерзала в предвкушении и подтянула на лавку чумазые ноги – обувь как была скинута в повозке еще утром, так там и осталась. – Что делать нужно?

- Первой будешь? Ну что ж. Кости, руны, карты или листья? Выбирай.

Редгардка сдвинула бровки.

- Кости – страшно, руны – сложно, карты – скучно. Листья! Листья – это так поэтично. И звучит безопасно.

- Над камином, - босмерка махнула когтистой узкой рукой, - стоят кружки. Зачерпни немного одной из котла. Аграстир, подвинь зад, чтобы девочка могла пройти.

- Вы обещали мне, что спать ляжете, как только приедем, - заметил алхимик, исподлобья наблюдая за действиями Шазры. – Так что щас пьешь, потом серая морда, потом оба сваливаете с глаз моих.

Пузатая бутылка из темно- зеленого стекла глухо стукнула имперца в затылок, тот охнул и повернулся всем корпусом к Таэдиль.

- Я просила подвинуться, - невозмутимо ответствовала та. Бутылка выпустила каплю какого-то зелья в кружку Шазры, от чего обычный там травяной чай приобрел серебристый оттенок. Таэдиль кивнула. – Пей залпом. Пара капель на дне останется – то пускай. Пей, глупая, не от моей руки помрешь, успокойся.

Напиток был странно – безвкусным, несмотря на обилие свежих трав, и холодным, словно не его только с огня сняли. Облизнув мокрые губы, Шазра с надеждой заглянула в опустошенную кружку.  На дне ее и по стенкам расползлись и прилипли мокрые листочки, и ничего ясно не было. Никаких там тебе букв или рисунков, понятных простому глазу. Шазра разочарованно вздохнула, но тут кружка дернулась, высвободилась из смуглых ладоней и перекочевала на стол к волшебнице. Та перестала улыбаться и некоторое время в сосредоточенном молчании разглядывала получившиеся узоры.

- Ну, что там? – первым не выдержал Аграстир- Муховист. – Полезное че?

- Да ну рот ты уже закрой, песий сын, - рявкнула басом босмерка. Она еще покрутила так и эдак чашку и наконец вздохнула, убирая ее в сторону. Шазра с тревогой следила за действиями Таэдиль.

- Я не знаю, куда ты идешь и что ищешь, девочка, - вновь заговорила Таэдиль, закуривая длинную узловатую трубку, - да только на том конце пути тебя ждут лишь боль и обида. Но сворачивать с выбранной дороги поздно, грядут события, на которые ты повлиять все равно не в силах. Будь осторожна, потому что в решающий миг и друг окажется врагом.

Волшебница откинулась на спинку грубого стула и выпустила колечко дыма, частично наслаждаясь произведенным эффектом от своих слов, частично – все-таки сохраняя скорбно – участливый вид. Шазра взвилась с лавки.

- А где моя свадьба?! Дети? Я буду королевой Скайрима? Дай, я сама гляну, наверняка там есть дворец. Ты вообще видала дворцы, госпожа?

- Даже, к сожалению, бывала внутри. Унылое зрелище. Камень над головой вместо зеленой кроны? Спасибо, не надо.

Презрительным жестом Таэдиль метнула кружку обратно редгардке. Кружка пролетела мимо Шазры и врезалась в стену, рассыпавшись глиняными осколками на пол. Шазра как-то странно поглядела на место трагедии, затем на свою руку, которая не успела поймать в общем-то немаленький предмет. Ондар бы убил за такую реакцию. Возможно, даже буквально – раз не справилась с кружкой, от ножа не увернулась бы сейчас тем более.  Притихшая девушка уселась на свое место и прижалась боком к Данелю, тихо бормоча “неправда все это”.

-Как неловко, - пространно заметила Таэдиль, видимо, о трагедии, произошедшей с кружкой. - Теперь, кажется, мы ничего не узнаем о свадьбе, детях и короне…

Муховист, знающий о связи Шазры с одним из ярлов, весело усмехнулся. Да уж, и на что рассчитывает эта девчонка, сбежав от богатого и влиятельного любовника с каким-то нищим доходягой? На корону! Смешно.

- Да ладно, в Пути Унылости было здорово. Обещай, что мы вернемся туда, Данель. Данель?..

Тяжелое, но размеренное сопение было Шазре ответом. Она вздохнула. По-хорошему надо было тоже поскорее заснуть, пока сопение не превратилось в храп, но девушка, хоть и вновь зевнула, не закрыла глаз, а уставилась в темноту комнатушки. Слишком много мыслей витало в голове, чтобы так просто взять и расслабиться. И, разумеется, все мысли были вокруг треклятых предсказаний. Сколько бы редгардка не храбрилась и не успокаивала саму себя новыми выдуманными значениями нагаданного, а некоторые части головоломки не сходились. Осторожно убрав руку данмера со своей талии, Шазра выскользнула из - под одеяла и села, прижавшись спиной к стене и обняв согнутые колени, чтобы хоть как-то унять трясущиеся в ознобе тело. Зрение уже адаптировалось к темноте, и теперь девушка в задумчивости рассматривала лицо Данеля, словно в надежде заметить в нем то, чего прежде не видала.

Как заснула- Шазра не поняла, просто в какой-то момент нашла себя в горизонтальном положении и опять в объятиях данмера – руки и тела обоих были липкими, это ощущалось даже сквозь одежду. Вместе с тем озноба больше не наблюдалось, да и лежащий рядом Данель дышал спокойнее, нежели когда засыпал. Шазра была рада. Все кругом ошибались! Это не ломка от нехватки наркотиков, иначе разве бы она прекратилась без дозы? Это обычная простуда, и пик хвори остался позади.

Сквозь занавесь в каморку пробивался свет, он был ярче и теплее, нежели каминные отблески, это означало, что солнце уже взошло. Захотелось воспользоваться хорошим самочувствием и традиционно немного поколдовать над своим внешним видом прежде, чем проснется Телас. Редгардка сползла со стола и с лёгким переливом просочилась сквозь занавеску. 

Снаружи было тихо; Муховист камнем лежал на лавке, не шевелясь и, кажется, почти не дыша, а Таэдиль вновь сидела за столом. Сперва Шазре показалось, будто ведьма тоже дремлет, но Таэдиль подняла голову и вполне себе бодро и ясно посмотрела на редгардку, словно специально перед этим сидела и ждала ее. Ведьма приложила палец к губам в знак того, что не нужно здороваться и вообще шуметь, пусть мужики досыпают, и кивнула на открытую во двор дверь. Шазра кивнула в ответ, подождала, пока босмерка вылезет из-за стола, и устремилась за ней улицу. От порога и вокруг дома была насыпана дорожка камней, поэтому, хоть землю вокруг размыло ночным ливнем, был шанс, шагая, не изгваздаться полностью.

- Вчера впопыхах поснимала белье, надо заново развесить, чтоб досохло, - сообщила Таэдиль. Шазра, глядя, как беспечно тащатся по грязи подолы одежд колдуньи, подумала, что стирает та, должно быть, частенько.

- А магией это никак не высушить?

- Да я, как бы сказать, не очень умею в созидательную магию, понимаешь?

- Не очень.

- Ну то есть я это все скорее сожгу, чем высушу. Осторожно, слева корзина.

Шазра повернулась корпусом, пропуская мимо себя груженую влажным бельем корзину; реакции были живее, чем накануне, что тоже не могло не радовать.

- Помочь?

- Да, так быстрее управимся. А потом тебя саму помоем.

- Было бы чудесно…

Усевшись на сухой прислоненный к стене дома пень, Шазра вытащила из корзины ночную рубашку и протянула Таэдиль.

- Ты здесь совсем одна живёшь?

- Вон у меня курятник, а вон козы. Да и зверь какой-нибудь из чащи возьмёт да выйдет. Так что нет, я не одна.

- Хм. Так что же, хату тебе дикий вепрь какой строил?

- С домом мне повезло, он здесь был. Не такой добротный, как ныне, но был. Аграстир помог привести его в порядок, он же построил и остальное.

- Почему ты зовешь его Аграстиром?

- Потому что это его имя.

- А почему он сам себя зовёт Муховистом?

- Ты как дитё малое! - Таэдиль подбоченилась, но смотрела весело. – «Почему да почему».

Шазра в свою очередь раскинула руки, в одной из которых было зажато полотенце, в стороны.

- Не хочешь - не отвечай! Но мне ж любопытно. Вы такие оба...таи-инственные.

Таэдиль рассмеялась, некрасиво, но задорно, скаля в ухмылке беззубый рот.

- Ладно. Аграстир мне о вас обоих уже насплетничал, почему бы теперь нам о нем не поболтать.

- А что он тебе такого сказал?

- Ну вот например, что ты ребенка ждешь и наркотиками себя и его травишь.

- Неправда и то, и другое!

- Про ребенка знаю, что неправда, успокойся. Не чувствую в тебе тепла другой жизни, твое собственное-то едва тлеет. Но Аграстиру этого говорить не стала, учти. Возможно, он будет… благоразумнее.

- Сомневаюсь, - фыркнула редгардка. – Возница из него никудышный. Если б правда была беременной, то блевала бы дальше, чем видела. Это так вот телега тряслась и виляла.

- Да знаю я, как правит этот рукожопый. В седле сидеть мастак, а на козлах… Подай-ка мне простынь, а то, боюсь, места уже не останется. Ага, спасибо. Так вот, я ему в первую нашу встречу и высказала, куда он может пойти со своей телегой. Проблевалась и высказала.

В корзине остались какие-то мелкие вещи, которые Таэдиль раскидала по веревке поверх растянутого на ней белья, после чего достала из складок своей юбки неизменную и уже набитую трубку и села на корзину, прежде перевернув ее. Шазра терпеливо ждала, пока ведьма подожжет от огня в ладони трубку и раскурит ее. Первые пряные кольца поднялись в небо. То ли трубка была зачарована, то ли сказывался многолетний опыт Таэдиль, но кольца эти были идеально ровной формы, и смотреть, как они медленно растворялись в воздухе, было умиротворяюще – занимательно. Но вот сам табачный запах не нравился. Он казался нестерпимо грубым и не идущим ни в какое сравнение со сладостью от скуумы, которой вдруг отчаянно захотелось. И которой не было.

«Ты знаешь, что в Бруме очень трудно купить наркотики?..»

- Ты в порядке, Шазра? – донесся откуда-то грубый голос Таэдиль.

- Да, да, - редгардка потерла лицо и отстранилась от стены, садясь менее удобно. Так можно было оставаться сосредоточенной.  - Расскажи, как Аграстир стал Муховистом.

Ведьма сделала глубокую затяжку, подержала во рту дым и выпустила его частями, уже не стараясь придать какой-либо формы. Когти мерно постукивали по резному дереву.

- Аграстир из Апвейла был охотником на всяких тварей. Брался за сомнительные или вовсе нелегальные заказы, с которыми к гильдийным не пойдешь. Мое дело не было таковым, даже наоборот… О-ох, значит. Жила я в то время у одной особы, богатой до неприличия и к тому же эксцентричной. Не понимала она ничего ни в каких науках, но за моими экспериментами наблюдать ей ужасно нравилась. Тиа, говорит, я рядом с тобой чувствую себя умнее. Хах. И была у нее еще пара гаргулий.

- Что, прямо в доме? – изумилась Шазра. – Или ты статуи имеешь в виду?..

- Статуями они бывали время от времени, это да. Но однажды одна гаргулья сбежала, выломав собою окно. Хозяйка моя рыдала два дня. Тиа, говорит, верни домой мою девочку.  А я что сделаю сама? Я дальше своих колб да книг ничего не видала.

- И тут на сцене появляется Аграстир!

- Да, - Таэдиль улыбнулась воспоминаниям прошлого.  – Этот дурак гаргулью- то нашел конечно, мастерства хватило. Да только не учел, что она поумней своих родичей будет, потому что домашняя.  Уж не знаю, чем бы все кончилось, не метни я в несчастную девочку параличом. И вот что ты думаешь? Стоит он, идиота кусок, одна рука на жилах болтается, в бедре клык застрял, по морде кровяка течет, а он орет на меня, зачем, мол, ввязалась. Все у него под контролем было!

Шазра не сдержала веселого хохота.

- Ну дает!

- Не то слово. Даже денег потом не взял, представляешь? Сказал, мол, работу не выполнил, вот и не возьмет. Надулся он. Индюк. Я тоже тогда посмеялась да забыла всё.

- Но вы встретились вновь! – протянула редгардка. Ее голубые глаза мечтательно сияли, потому как фантазия ушла уже дальше повествования босмерки.

- Может, за меня будешь рассказывать, а? – беззлобно шикнула Таэдиль, ткнув Шазру локтем в бок. – Встретились, встретились. Аграстир появился через год, опять в поисках работы. Никто ему ничего предложить не смог, так он ко мне явился по старой памяти. У меня дел для него тоже никаких не было, но мы… разговорились как-то. Нашли общий интерес к алхимии и зельям, каждый из нас использовал их в своей работе. Слово за слово, а вот уже в таверне сидим. А там уже и утро встречаем. Пробыли вместе неделю, после чего он ушел. В следующий раз я встретила его через месяц, к тому моменту я уже знала, что беременна. И так же знала, что оставлю ребенка вне зависимости от ответа Аграстира. Но он, вопреки моим ожиданиям, обрадовался тому, что станет отцом.

Брови Шазры поползли вверх. Ее воображения хватило, чтобы представить себе Муховиста в образе героя  - любовника, но вот с образом заботливого папаши он не вязался. Шазра с сомнением посмотрела и на саму Таэдиль – интересно, какая мать из этой лесной отшельницы?

- Вы семьей жить стали? – редгардка и не скрывала своего удивления. – Ты и он? Серьезно?

- Стали, как родила. Хозяйка моя со слезами на глазах предлагала у нее остаться, всем бы места хватило, да только Аграстир заупрямился. Дом свой захотел. А как в этом доме жить он не знал. Но год мы были счастливы. Все было ново для нас, и мы честно старались. Но со временем я увидела, как он с нами мучается. Словно волк на привязи. Он уже не мог лезть в битву так отчаянно, как прежде. Как хотел. Заказы брал простые, иногда и вовсе какую-то ерунду, не стоящую его умений. Мне было грустно смотреть на тень того, кого я некогда полюбила, еще больше – быть причиной его несчастья, поэтому я ушла, забрав нашего сына.

- Неужели он… ничего, ну ничего не сделал? Не смог вас найти? Он же охотник… Да ну как так-то?!

- Ты права. Он нашел бы. Если бы хотел. Но мы с ним поняли друг друга и, поверь, я не пожалела о своем поступке.

- Где ты жила? Здесь? Одна с ребенком?

- Я знаю, что тебя удивляет. Ты примеряешь на себя и думаешь, что ты бы так не смогла. Но я, Шазра, маг, и не абы какой. И, если ты дитя пустыни, я – леса. Он принял меня и помог.

Таэдиль постучала трубкой о край избы, вытряхивая все, что осталось от табака, на землю, но пепел упрямо засел в центре чаши и вылезать не хотел. Тогда босмерка, тихо ругаясь, принялась выковыривать его когтем. Шазра глядела на действия ведьмы с потерянным видом. Не судьба пепла ее беспокоила, и уже не история Таэдиль. Шазра перенеслась мысленно в события собственной жизни, что случились пять лет назад. Да, она неоднократно уже думала о причинах ухода Данеля той злосчастной ночью из цирка, она честно простила ему этот поступок, но только сейчас, кажется, стала понимать данмера. Он тоже был тем самым волком. Ну как волком… Для Теласа это грубо. Скорее он был вольной птицей. Сорокой. Редгардка хмыкнула. Попробуй, удержи такого, коли не хочет сам.

И хорошо, что они не встретились тогда в Эльсвелле. Что бы они могли дать друг другу? Они были совсем зелеными и глупыми, и общий интерес, не в пример Таэдиль и Аграстиру, у них был разве что к выпивке.

«А сейчас еще прибавилась скуума», - добавил внутренний мерзкий голос.

Шазра нервно поменяла положение тела, заново облокачиваясь о стену дома.

- Что же случилось дальше? – обратилась она к босмерке, которая, казалось, также погрузилась в размышления.

Помедлив, та ответила:
- Он пришел ко мне. Нашему сыну было уже пять лет. Я приняла Аграстира. Конечно приняла… Мы больше не пытались быть нормальной семьей, он уходил, мог отсутствовать и с несколько месяцев. Я перестала бояться за него и ничего уже не ждала, но радовалась, когда он возвращался. Хотя даже в те краткие встречи мы могли поссориться: Аграстиру никогда не нравилась магия, а мои опыты… Я искала себя в разных Школах. В такой глуши, сама понимаешь, нет никаких законов, никто не выдаст тебя… Я увлеклась некромантией. Мой ребенок приносил из леса мертвую птицу или зверька и радовался, когда мне удавалось вдохнуть в животное жизнь. Даже на краткий миг. Аграстир был против, ругал меня. Особенно за то, что втягиваю в эксперименты сына, а мне так хотелось передать тому свои знания… Аграстир, в пику мне, занялся его тренировками, стал брать с собой на охоту, если выпадала работа где-то поблизости, чтобы не уходить далеко. Но однажды я опомнилась, когда прошло две недели. Две недели, а их все нет.

- А ты не раскинула свои карты, чтобы узнать, что случилось? Ты вообще так делаешь для себя?

- Для себя- нет. Потому что всегда страшно, - Тиэдаль не отрывала взгляда опущенных глаз от трубки в руке. – Страшно узнать о непоправимом.

- Но… они вернулись?

- Вернулся. Аграстир вернулся один, на нем едва ли было живое место. Той же ночью он сжег и уничтожил свой доспех, оружие, ножны.. все, в чем ходил на дело. Оставил лишь меч, я видела, как дрожала его рука. Не смог. Не знаю, правда, где сейчас этот меч. Как бы то ни было, вот тогда, полагаю, и началась история Муховиста. Мы окончательно расстались с ним. Но трагедии этот дом не оставили. Поскольку теперь никто и ничто не сдерживало меня, то я стала рисковать, бездумно и отчаянно, смешивая заклинания и эликсиры, стремясь найти какое-то универсальное и безопасное средство… Что-то, что могло исцелять полноценно, а не дарить иллюзию жизни. В результате чуть не погибла сама. До сих пор не знаю, что это было, просто хлопок – и всё. Ничего не помню. Открываю глаза, а надо мной лицо Аграстира. Он чудом услыхал взрыв, срезая путь через лес, и решил проверить, все ли в порядке, зная, кто тут живет. В порядке я не была. Хоть до твоей смазливой мордашки мне и так далеко было, но после случившегося растеряла последнее.

- Ты знаешь… тебе идет так. Ты вовсе не страшная, Таэдиль, - чувствуя необходимость сказать хоть что-то, брякнула редгардка. – Очень вообще интересная! Таких, как я, много, а вот тебя нет.

- Ой, лисица, - ухмыльнулась босмерка, шутливо грозя трубкой. – Да плевала я на внешность. Тебе вот много от нее добра было в жизни? Хвалят в тебе что-то кроме?

- Так ну я не такая, как ты, умная. Че тут хвалить-то так-то, - пробормотала, зачем-то краснея, Шазра. – Ты лучше историю закончи! Выхаживал тебя Аграстир… Муховист? Как его мне звать?

- Как он тебе представился, - так и зови.

- Муховист.

- Хорошо. Да, он выхаживал меня. Дом починил. С тех пор так ездит временами ко мне, якобы по делам алхимическим – он, к слову, в целительстве добился успехов больших, чем я. Ну так вот. Ездит. Но я-то знаю, что приглядывает он за мной, как бы снова не подорвалась. Как я, кстати, хохотала, когда он рассказал мне, как вы с данмером его обокрали и собственный цирк дотла сожгли. Это уметь надо, что уж.

- Умеем…

- Вы совсем с этим Данелем отбитые, знаешь?

- Знаю, - гордо заулыбалась Шазра.

- А спите вы - ну так такие милые. Нос к носу прижались и сопят себе. Это я зашла к вам ночью, проверить, как устроились. А вы - ну ведь точно воробушки.  В гнездышке.

Шазра улыбнулась шире.

- Но ведь ты в Виндхельм едешь свадьбу справлять не с Данелем.

Улыбка сползла со смуглого лица так же быстро, как появилась.

- У каждого своя дорога, госпожа.

- Да. И я тебе про твою вчера рассказала. И тут не надо быть шибко умной, чтоб понять, что Виндхельм этот тебе не нужен. Хотя бы потому, что там ты до старости будешь по ночам в подушку рыдать, Данеля своего вспоминать.
Редгардка поднялась с места, чурбан под ней покачнулся и упал на бок.

- Спасибо тебе за доверие, Таэдиль. Ты правда удивительная, и история твоя тоже. Но в любви ты как-то не особо смыслишь, уж прости. И я не…

-  Ты платье снимай, если мыться хочешь, - вздохнула ведьма. - Не мне лезть с нравоучениями, ты тут права. Сказала вот тебе то, что со стороны вижу, да что листья в чашке показали. Ну, снимай, давай. Рубаху оставь, сейчас тебя вместе с ней прополощем, хотя и так вон сырое. Ты ж понимаешь, что вернется ломка?

- У меня нет ломки, у меня насморк! – возмутилась Шазра. Она поленилась как следует распустить шнуровку и застряла, стягивая одежду. Таэдиль, как обычно спокойно, подошла и сдернула с девушки платье. Наполненное деревянное ведро уже летело по воздуху и сходу выплеснуло всю воду на Шазру. Та завизжала – больше от неожиданности, чем от холода, почти сразу же засмеялась и запрыгала по траве, уворачиваясь от второго такого же ведра.

- Да не ори ты так, разбудишь всех!

Ведро перевернулось ровнехонько над головой редгардки, и та издала уж совсем душераздирающий крик, чтобы потом, глотнув воды, закашляться и начать яростно протирать все лицо.

Измученный ночными кошмарами Данель погрузился в дрему почти сразу, как только занял удобное положение в мерно покачивающейся телеге, и настроенной на поболтать Шазре ничего не оставалось, как набиться в компанию к Муховисту.

- Привет, - сказала она ему, пытаясь протиснуться в окошко.

- Будешь платить, если сейчас сломаешь мне тут заслонку.

- Ну может ты тогда остановишься, и я нормально к тебе переберусь?

- Нет.

- Ну тогда лезу.

Послышался треск ткани и ругань на йокуданском наречии, и Шазра  очутилась рядом с Муховистом.

- Платье новое, подаренное, - пожаловалась редгардка, осматривая дыру на бедре, которое сложнее всего было пропихнуть в оконце.

Муховист промолчал.

- А ты дашь мне поводья?

- Нет.

- Я немного умею управлять. В цирке…

- Мне все равно.

- Хорошо. О чем тогда поговорим?

- Я не хочу с тобой разговаривать.

- Ты знаешь, честность – это очень ценное качество, - улыбнулась Шазра и подмигнула алхимику. На лице имперца не дрогнул ни один мускул.  – Что-о-ож. Посижу тут у тебя. Воздух свежий, все дела.

Она поджала под себя ноги, поудобнее устраиваясь на скамеечке, а Муховист вдруг подумал, что будет, когда девчонка, оглядываясь кругом, спросит, почему природа не похожа на северную. Она же должна будет сообразить рано или поздно? Лучше конечно рано, так смешнее. И Муховист принялся ждать этого момента. А Шазра ехала себе, временами начиная что-то говорить или спрашивать, и таким образом все-таки вывела алхимика на интересную ему тему – та самая природа, а вернее растения и их полезные свойства. Об этом Муховист мог говорить часами. Шазра охотно слушала, пока не поймала себя на мысли, что чувствует себя плохо. Ее тошнило. Она терпела, думая, что пройдет, но в момент, когда поняла, что не проходит, просить остановить повозку, было уже поздно. Схватившись за поддерживающую козырек балку, Шазра отвернулась к дороге и освободила желудок. Рвать, впрочем, было нечем, только желчью.

- Это нормально для твоего положения, - прокомментировал алхимик, протягивая бурдюк с водой.

- Н-нет, это н-е… Ох, - Шазра набрала в рот воды, прополоскала и сплюнула. Вода почему-то показалась ужасно мерзкой на вкус.

- Укачало?

Даже сквозь страдания редгардка сумела состроить скептическое выражение лица. Лицо это тотчас передернуло от прошедшей судороги.

- Я… я назад… Прилягу.

Муховист дернул поводья, тормозя лошадей. Повозка встала.

- Сама сможешь добраться?

- Да-а…

- Ясно.

Спрыгнув с козел, Муховист оббежал полукругом и протянул руку Шазре, в намерении помочь спуститься. Шазра, не понимая, куда делись силы, и почему стало так холодно, неловко оперлась на алхимика и кое-как слезла.

- Данмер! – раздраженно крикнул Муховист, вместе с девушкой подходя к повозке. Он боялся ее отпустить, предполагая, что та может на своих ногах и не удержаться. – Телас, где ты там, подними полог!

Находящийся где-то на границе сна и бодрствования Данель растерянно подорвался с места и поднял полог, заспанно щурясь от яркого света.

-Ну не тормози же ты, на, забери ее у меня, - нетерпеливо выпалил Муховист.

-А что…? Сейчас…, - вор недоумевающе подал циркачке руку, помогая ей забраться внутрь, а сзади ее подталкивал, служа подпоркой для ноги, алхимик. Данмер в вялом удивлении повел бровью - поразительная учтивость по отношению к Шазре со стороны этого мерзопакостного имперца. - Что стряслось-то?

-Тошнит ее, вот что, - Муховист, убедившись, что груз доставлен и уже уложен плашмя, плюнул на землю и поспешил вернуться к лошадям, бурча на ходу что-то вроде: - Обрюхатил девку, так присматривал бы, дебил остроухий!

Тем временем в телеге всеми забытая и погребенная под кучей тряпья Шазра тоже начала приходить в себя. Сперва, как только случилась дорожная катастрофа, Шазра не заволновалась – рядом же был «Ондар». И когда «Ондар» полез наружу, то редгардка и не подумала дернуться следом, по обыкновению предоставляя другу возможность решить все проблемы. Она закрыла глаза и снова погрузилась в свои замутненные фантазии на грани яви и сна.

Онемевшее под наркотиком и травами тело как упало, так и лежало, но Шазре казалось, будто она бежит по Эльсвеллу в поисках Данеля, но никто не может сказать ей, где он. Ондара нет рядом, он отказался ей помогать. Отчаяние едва не граничит с паникой, но Шазра вспоминает, что есть последнее не обследованное  место – храм. Он неожиданно высок и массивен и напоминает собой дворец Исграмора. На стук никто не выходит. Тяжелые окованные железом двери не желают поддаться, редгардка упирается в них ладонями, толкая вперед, наваливается всем телом. Она бьется в доски храма, в крике осыпая проклятиями священное место/

Шазра действительно кричала.

К конечностям возвращалась чувствительность, и с ней – боль, реальная, живая и острая. Девушка распахнула глаза. Где она находится и почему упирается в деревянный борт – Шазра не понимала. Впрочем, зато сразу же нашелся источник боли - выгнутая под неестественным углом кисть руки. Редгардка заорала сильнее, уже от ужаса увиденного.

Муховист услышал подозрительные звуки из телеги первым и резко обернулся, сощурившись на солнце. Реакция Теласа была чуть более заторможенной и запоздалой, однако же вид он принял максимально вовлеченный. Что-то где-то требовало явного вмешательства.

-Час от часу не легче, - пробурчал Муховист, деловито семеня по траве мимо пытающегося встать Данеля. Вор возблагодарил судьбу и свою смекалку за то, что уселся возле дерева, и теперь имел чудесную опору, и таки смог преодолеть притяжение и принять вертикальное положение.

-Ну и чего орем, м? - с претензией обратился к Шазре Муховист, заглядывая в телегу. Подоспевший Телас не рассчитал скорость и затормозил об алхимика, чем вызвал его молчаливое, но красноречивое недовольство. Конечности все еще слушались из рук вон плохо.

-Шази?! - в этом восклицании вора было и искреннее беспокойство, и вопрос, и глубочайшее сожаление тому, что на большее речевой аппарат данмера пока способен не был.

-А-а, - проконстатировала Шази, испуганно глядя на две помятые рожи. Она сама не знала, кого хотела призвать своими воплями, но явившиеся мужики вдохновения не вызвали. Впрочем, рука болела и явно требовала помощи. Редгардка, по-детски обиженно дуя губы и готовясь заплакать, выставила перед собой странно торчащую под углом кисть. - Я ст-уучала, ни-икто н-не о-открывал.

Оказалось, что язык действительно слушается едва- едва, для простой фразы приходилось прилагать неимоверные усилия. Шазра вздохнула и с укоризной поглядела на имперца с мером, словно их вина, что они не читают ее мыслей. Лицо мера при более долгом рассмотрении показалось смутно - знакомым, а уже в следующее мгновение пришло осознание.

- Да-анель Тел-лас! - прижимая к себе руку, Шазра поползла к краю телеги и плюхнулась перед носом вора. - Я-а. Я нашла тебя в Эльсв...Эль...лле. А где Ондар? Он с нами не… не поехал?

Данель непонимающе моргнул. Муховист покосился на данмера в ожидании, что тот сам ответит своей зазнобе, но данмер был не в состоянии и просто пялился на редгардку широко раскрытыми глазами, и потому алхимик отозвался вместо него:

-Не поехал. И правильно сделал, с дебилами такими ехать… Ох. Дай посмотрю.

Имперец довольно резко схватил циркачку за предплечье и потянул ее руку к себе. Возмущенный такой грубостью Телас нахмурился и пихнул Муховиста в бок. Алхимик поглядел на вора почти с ненавистью, не отпуская руки Шазры, которая не преминула заявить о своих задетых чувствах всей округе. И округа услышала.

-Отпустите их, гадкий разбойник, иначе вам придется сразиться с нами!

К их перегородившей дорогу телеге приблизился верховой отряд из пяти человек в латах. Все как один вооружённые копьями и мечами, ныне наведенными на "гадкого разбойника", то есть Муховиста. Говоривший был, к тому же, изрядно наряжен. За его спиной, покрывая широкий лошадиный зад вместе с хвостом, висел шелковый расшитый плащ, а из шлема торчали красные перья. Сбруя коня переливалась на солнце золотыми накладками.

-Вы все не так поняли, - устало отозвался Муховист, казалось, вовсе не удивленный такому повороту событий. Он отпустил Шазру и поднял обе руки вверх. - Я лекарь, и я пытаюсь осмотреть эту… дамочку, у которой, судя по всему, сломано запястье. Потому-то она и орет. Эй, серый, подтверди, что вы со мной едете!

Вор сперва покивал головой, потом покачал, потом запутался и снова покивал. Но, кажется, разнаряженному и слов имперца было достаточно. Он убрал меч в ножны, и следом за ним то же самое сделали все остальные всадники. Затем он открыл забрало шлема, демонстрируя миру обеспокоенное лицо с лихо закрученными рыжими усами, и грузно вылез из седла. Грохоча доспехами, рыжий незнакомец приблизился и отвесил Шазре настолько низкий поклон, насколько ему позволял его нагрудник.

-Прошу прощения за недоразумение, - усач выпрямился и деловито поправил забрало, так и норовившее снова упасть и закрыть ему лицо. - Я - лорд Морис Нерастарел, странствующий рыцарь. Однажды я поклялся смыть позор со своего проклятого рода, и до тех пор, пока имя Нерастарелов не загремит по всей Империи как имя прославляемых героев, не омою я ног своих, не испробую вина, не…

-Это большая честь, сэр Морис, - перебил Муховист. - Но у нас тут травма.

-О, прошу прощения! - рыцарь подал рукой знак, и с коня слез один из его сопровождающих. - Позвольте предложить вам безвозмездную помощь, дабы добрыми деяниями укрепить славу рода моего.

- Благодарю, я сам в состоянии справиться, - с видом оскорбленного достоинства алхимик вновь взялся за руку Шазры. Ему не нравились новоприбывшие. Муховисту вообще мало кто нравился, но эта конная напомаженная компания - особенно.  Латы настоящего воина не должны так сверкать. А толку от этих их плащей, что подлиннее будут чем иной шлейф на балу у девицы? А перья эти? Чтоб издалека видать было? Смех да и только.

А Шазре было вот не до смеха. Она только-только успела успокоиться и утереть сопливый нос, тоже увлекшись рассматриванием разодетых рыцарей, как попытки лечения от Муховиста вновь вернули ее к реальности. Ну, насколько было возможно с учетом принятого зелья.

- А-а-а! - разнеслось по дороге. Редгардка попыталась ударить Муховиста ногой. Тот с легкостью увернулся, но руку все-таки отпустил.

- Ее нужно вправить, глупая! Иначе хуже будет! Иди сюда. Но если еще раз пнешь, то вправлять придется и ногу.

Угрозами все и ограничилось, потому как Муховист внезапно ощутил, как его подхватывают с двух сторон под локти и оттаскивают в сторону от телеги. На лице рыцаря Мориса, волочившего алхимика при поддержке своего спустившегося с коня товарища, отражалось пламенное возмущение. В ту минуту, как девушка вновь закричала от боли, благородный рыцарь понял, что его первое впечатление о подозрительном имперце было верным - иначе как гадким разбойником этого “лекаря” было не назвать. К тому же, он явно не понял, что нельзя просто так взять и встать на пути у доброго деяния, укрепляющего славу знатного рода.

-Сэр Игнатиус, - зычно обратился Морис к одному из всадников, к седлу которого и был притащен Муховист. - Проследите, чтобы сей уважаемый господин не причинил больше боли прекрасной даме, - едва латная рукавица тяжело опустилась на плечо алхимика, Морис удовлетворенно кивнул и обратился уже к пленнику. - Я безмерно уважаю ваше благородное желание помочь страждущим своими силами, но… Позвольте моему верному соратнику, сэру Вильгельму, осмотреть ручку прелестной госпожи. Сэр Вильгельм - эксперт школы Восстановления, в прошлом - жрец храма Кинарет, он свое дело знает. Поверьте, он не причинит ей вреда. Как не причинит и вам вреда наш отважный сэр Игнатиус… Просто ведите себя… эм… пристойно.

Муховист сперва хотел высказаться на тему пристойности самыми непристойными выражениями, которые знал, но в последний момент, когда уже набрал в легкие побольше воздуха, передумал. В конце концов, не ради же этой парочки наркоманов ему бороться с тупоголовыми консервными банками? Пусть делают, что хотят, хоть в рыцари обоих прощелыг посвящают.

Вильгельм вернулся к телеге, где с деловым видом снял с головы шлем и латные перчатки с рук. Взгляду Данеля и Шазры предстал весьма щуплый мужичок со впалыми щеками и грустными глазами. Как он все еще не задохнулся под весом своих доспехов - оставалось загадкой. Один из всадников бодро слетел с коня и подскочил к магу вместе с сумкой и толстенным бурдюком. Не глядя на своего ассистента, мужичок деловито растопырил пальцы и выставил руки перед собой, а помощник принялся их поливать из бурдюка. На Теласа и Шазру пахнуло сильным ароматом какого-то одеколона. Закончив с омовением, помощник вытащил из сумки накрахмаленное белоснежное полотенце и с торжественным видом обтер костлявые пальцы Вильгельма. Только после этого маг осторожно коснулся руки Шазры, попутно вопрошая:

-Вы позволите, миледи?..

«Миледи» глазела на рыцарей с по-детски открытым от изумления ртом. Управляющий при дворе ярла – Йорлейф схватился бы сначала за сердце, а затем за пособие по этикету, чтобы отходить им свою воспитанницу, которая так легко забыла все их уроки. Но Йорлейфа не было, а было остаточное чувство прихода после наркотиков, позволяющее таращиться совсем уж беспардонно и даже попытаться ткнуть пальчиком в заманчиво сверкающую на солнце фибулу плаща.

- Я стучала в двери храма, а мне не открыли, - пожаловалась между делом девушка. - Так я и сломалась. В Эльсвелле.

- А рана свежая… – пробормотал ассистент над ухом мага, но тот строго сдвинул брови, и юнец тихонько отошел назад, сочтя верным оставить все дальнейшее мнение при себе.

Вильгельм же, воспользовавшись тем, что Шазра сама тянется к нему, сделал едва уловимое движение пальцами, творя заклинание Успокоения для своей пациентки. Шазра осела с совсем уж отсутствующим выражением лица, и маг, пробормотав извинения, резко дернул руку редгардки, вправляя торчащую кисть. Боль была сильной, но Успокоение, по всей видимости, все-таки сыграло свою роль. Шазра ограничилась лишь стоном и вялой попыткой отнять свою руку, в то время как сэр Вильгельм, по-прежнему мягко удерживая девушку, уже творил следующее заклинание, аккуратно залечивая ее травму.

- Вот и все, миледи, - торжественно объявил маг, едва его ладонь перестала светиться мягким голубоватым светом. – Я бы рекомендовал вам еще беречь вашу ручку, пока не окрепнет, но в дальнейшем, уверяю, она не доставит вам хлопот. У меня имеется зелье для крепости духа и тела, если позволите. Полагаю, что после перенесенных треволнений, вам…